До сих пор забыть я не могу
Женщину седую из Казани –
Замерев, стоит на берегу
Воплощеньем горя и страданий.

Смотрит вдаль на горизонта нить,
Не видать «Булгарии» отсюда.
Там, на дне, живых не может быть,
А она надеется на чудо!

Там невестка и любимый внук,
В августе еще б один родился.
Счастье, радость — все пошло ко дну,
Из круиза сын лишь возвратился.

Брел весь черный, слезы не тая,
Сына мать родного не узнала.
Были у него жена, семья,
Было счастье — а теперь не стало...

До последних дней своих с тоской
Будет помнить страшные минуты,
Как сжимал немеющей рукой
Плечи сына, скользкие, в мазуте.

Как поток бурлящий уносил,
Вырвав из отцовских рук, ребенка,
Как нырял он из последних сил,
Приняв трос за детскую ручонку...

Сколько их на волжской быстрине
Шли ко дну, к дверям кают приникши,
Траур объявили по стране
Только он не воскресит погибших...

Водолазы столько дней подряд
На поверхность трупы поднимали,
Даже в их видавший всё отряд
Стресс снимать психолога призвали!

...Музыкальным звался тот салон,
Обернулся лобным местом казни,
Ребятишки шли со всех сторон
На последний в ихней жизни праздник.

Шторм на Волге, стих мотора стук,
Лег корабль на воду, накренившись,
В страшный миг заплакал даже внук,
Тот, который умер, не родившись...

* * *
У экспертов в мнениях разброд,
Вывод лишь один без оговорок:
Затонувший сразу теплоход
Не имел защитных переборок.

Пусто ныне в трюмах кораблей,
Без защиты многое на суше.
Я в виду имею и людей —
Нету переборок в чёрствых душах!

Катастрофа в них произошла,
Совести, любви пришлось несладко,
Ведь стихия жадности и зла
Захлестнула души без остатка!

Потому в руинах ГЭС лежит,
И «хромые лошади» сгорают,
Из тумана алчности и лжи
Теплоходы смерти выплывают...

— Ведь не техник я, а бизнесмен, —
Леди от туризма заявила...
Столько жизней оборвать в момент
Не сумел бы даже Чикатило!

х х х

Я боюсь, урок не будет впрок,
Как уже десятки раз бывало,
Пошумят, накажут «лиц» пяток,
Горе схлынет — все пойдет сначала.